Состоялось заседание Круглого стола по итогам работы Наблюдательной комиссии Калужской области, которая была назначена Общественной палатой Российская Федерации в мае 2009 г.
С инициативой проведения Круглого Стола выступила нынешний председатель ОНК, но лично меня она на мероприятие не пригласила; наверное, забыла.
Не ждала она так же и мою напарницу по правозащитной работе от демократической партии «ЯБЛОКО», т.к. за Круглым Столом нам места не хватило (табличек с нашими ФИО – тоже не было обнаружено).
Но, даже, когда мы – члены ОНК Калужской области (Л.Мосеева-Элье, мандат № 0364 и Л.Львова, мандат № 0365) пришли на заседание Круглого стола явочным порядком, слова для выступления нам, конечно же, не дали.
Однако факт остаётся фактом: а факт, как известно, из истории не выкинешь: в Калужской области первым председателем ОНК с 13 мая 2009 г. по 24 декабря 2009 г. мне всё же удалось поработать.
Но, если бы мне дали слово, я поблагодарила бы за высококвалифицированную работу прокурора Перфильева (в последнее время я нахожу его работу стоящей общественного признания: ответы удивительно подробны, законно обоснованны и предельно вежливо-внимательны); а так же я бы поблагодарила помощника начальника УФСИН за освоение электронного документооборота, который лично мне позволяет экономить массу времени и средств, и переводит общение правозащитников с тюремным ведомством буквально в режим on-line.
Круглый стол, на мой взгляд, прошёл излишне официозно и скучно: «как в старые советские времена»: не интересные доклады с многочисленными цитатами «Владимира Владимировича», «сигналы сверху от президента» и т.д. Увы, даже такая новая для России общественная структура, как ОНК в Калужской области буквально за последние полгода «обросла такой совковостью», что стала похожа как заракушеченный корабль, и утратила изначальную креативность, стала малогражданскиобщественна, а, следовательно, стала уныло-серой …
Участниками Круглого Стола были начальник УФСИН с помощником, один из начальников УВД, сотрудник комиссии ПДН, чиновник из министерства по делам молодёжи, начальник отдела по работе с общественными организациями администрации губернатора (чиновник, который говорил публично от имени губернатора, и который уверен, что ОНК нуждается в «правильных правозащитниках»: именно этот чиновник сегодня вновь внёс дурацкое предложение о необходимости подачи уведомления за 10 дней до посещения мест принудительного содержания, а так же посоветовал начальнику УФСИН и УВД ограничивать нежелательную для них «деятельность правозащитников локальными нормативными актами»); были: председатель региональной общественной палаты с секретарём и аж три прокурора.
Начальник УФСИН жаловался на нехватку кадров: мол, он, может быть, и готов бы уволить нерадивых сотрудников тюремного ведомства, но заменить-то уволенных ему некем: никто не идёт делать «окаянное дело», хотя в Калужской области на каждого заключенного приходится 1. 1\2 аттестованных сотрудника и 1\2 – вольнонаёмных (моё мнение: в связи с демографической катастрофой в России следует уже сегодня думать о замене людей техникой и\или роботами, например). Говорил, что имеется острая нехватка медицинского персонала и их низкая квалификация. Говорил, что исправлять человека тюремная система не может, потому что не в силах, а, вот, дать заключенному веру и «верное направление» - может. Было полезно услышать, что на базе калужского ЛИУ (лечебно-исправительное учреждение) буквально через год откроется терапевтическое и хирургическое отделения. По моему мнению, это – правильнее, чем гонять этапами по всей громадной стране в «столыпиных» больных заключенных.
Интересными для меня были два выступления:
1. сотрудника АУПЧ Калужской области, который сказал, что жалоб из мест принудительного содержания стало за прошлый год на 14% больше – и в этом есть доля нашего правозащитного труда; так же государственный правозащитник внёс конструктивную идею о вынесении решения об ужесточении режима наказания заключённых (например, помещение в ШИЗО или ПКТ) с участием правозащитников (здесь пою «Асанна!» В.Борщову, Л.Алексеевой, В.Лукину, А.Бабушкину, В.Гефтеру и Л.Пономарёву, вкладывающих в головы государственных правозащитников благородные мысли).
2. выступление заместителя областного прокурора В.Носова, который, половину срока своей карьерной службы провёл, посещая калужские тюрьмы, и твёрдо убеждён, что «в тюрьме по определению не может быть ничего хорошего»; этот прокурор настаивал на том, что прокуратура является самой правозащитной структурой Калужской области (ну, вот, подумала я: нашего полку ещё прибыло; так же я подумала, что мы-правозащитники недостаточно времени уделяем прокуратуре: с ними нужно чаще встречаться и общаться – есть там потенциал для совместной работы!).
Член ОНК Иванова поделилась с присутствующими, приобретёнными ею за год навыками «ботания на фене», а так же желанием получать 1% подоходного налога с населения. А председатель ОНК высказала уверенность, что все «заключенные – преступники, правда, их права нарушать нельзя»; председатель же почему-то называет заключенных «осУжденные», как и многие другие участники Круглого стола, и лишь прокурор Носов называл заключенных исключительно правильно, по-русски: «осуждЁнные».
Прокурор же по надзору Козлов А.А., который на мои неоднократные просьбы за прошедший год: устные и письменные о проведении совместных посещений мест принудительного содержания, ровно год уверенно отвечал непонятными отказами, сегодня в публичном пространстве, в присутствии своих начальников дал согласие, но с условиями: во-первых, обратиться к нему «официально» (из его слов я поняла, что самостоятельность (без председателя) в действиях членов ОНК им не одобряется; равно как и не одобряются не планируемые никем из власти посещения правозащитников мест принудительного содержания), а, во-вторых, - только по согласованию с нынешним председателем Комиссии. Прокурор был искренне удивлён, что всего этого, оказывается, можно и не делать, и №76-ФЗ позволяет членам ОНК быть независимыми от председателя. Возможно, именно сегодня прокурор по надзору, наконец-то, дочитает закон об общественном контроле. Только ради этого стоило проводить сегодняшний КС.
Можно так же говорить ещё об одном, пусть и побочном «эффекте ОНК»: Комиссия – тот правозащитный маркер, по наличию или отсутствию, а так же по цветовой гамме которого можно ставить верный диагноз региону.
Комментариев нет:
Отправить комментарий